Еврейская пословица: «Где два еврея, там три мнения».

На террасе шикарного ресторана усаживается большое семейство: отец, мать, дед, братья, племянники и т. д. Достают из сумок колбасу, сыр, хлеб, помидоры, пиво, водку... Подходит официант:
– Что будете заказывать?
– Графин воды принесите. И девять стаканов.
Через минуту приходит директор ресторана, обращается к отцу:
– Послушайте, здесь ресторан.
– Да, я знаю. А вы, собственно, кто такой?
– Я – директор ресторана!
– А, вот это очень кстати. Я как раз хотел поинтересоваться, почему это у вас музыка не играет?

– Хаим, ты знаешь, твоя жена б…
– Твоя тоже.
– Да, но все-таки.

– Рабинович, с твоей Сарой спит весь город, и, чтобы к ней попасть, нужно занимать очередь. Брось ее, зачем тебе нужна такая жена!
– Ты понимаешь, если я ее брошу, то мне тоже нужно будет занимать очередь.

Как-то хасид зашел в Варшаве в костел и направился в исповедальню, где за перегородкой сидел ксендз и слушал исповеди, не глядя на исповедующихся.
Хасид начал:
– Иду я домой, заглядываю за занавесочку в свою квартиру, а там булочник с моей женой. Он ее и так, и сяк, и сбоку, и сверху, и снизу, и опять…
Ксендз заерзал.
– Так вот, – продолжает хасид, – пошел я напротив в кафе выпить чашечку кофе, возвращаюсь назад, смотрю в окно, а там булочник с моей женой. Он ее и так, и сяк, и туда, и сюда…
Ксендз не выдержал и выглянул из-за перегородки.
Увидев еврея с пейсами в черной шляпе, он очень удивился:
– Зачем вы все это мне рассказываете?!
 – А я всем это рассказываю.

В субботу Хаим спрашивает Рабиновича:
– Рабинович, скажи: любовь – это работа или удовольствие?
– Наверное, удовольствие, иначе я бы нанял человека.

Едут в трамвае два старых еврея и проезжают мимо дома, где до революции был бордель. Один глубоко вздыхает. Второй поворачивается к нему и говорит:
– Вы мне будете рассказывать!
– Сара, почему ты закрываешь глаза, когда я кончаю?
– Не хочу видеть, как тебе хорошо.

– Хаим, мой муж уйдет на работу, так я сразу выброшу на мостовую копеечку, и ты придешь.
Муж ушел. Сара выбросила копеечку на мостовую. Но Хаима нет десять минут, нет полчаса, нет час.
Наконец он приходит.
– Почему так долго? – спрашивает Сара.
– Искал копеечку.
– Дурачок, я ее сразу же на веревочке подняла назад.